Врач-реаниматолог, спасающий тяжелых COVID-пациентов в Уфе: «Нам объявили войну»

В Уфе в условиях ковид-госпиталя в «красной зоне» с тяжелыми пациентами работает заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии Больницы скорой медицинской помощи №22 Рустем Габидуллин. Врач организовал работу реанимации по спасению жизней пациентов с вирусными пневмониями. В свое время он окончил БГМУ по специальности «лечебное дело», интернатуру («терапия»), затем ординатуру («кардиология»). После ординатуры окончил первичную специализацию по специальности «анестезиология-реаниматология». В Республиканском кардиологическом диспансере работал врачом-реаниматологом. С 2009 года и по настоящее время работает в больнице скорой медицинской помощи №22.

В беседе с корреспондентом агентства «Башинформ» Рустем Габидуллин рассказал о том, как изменилась его жизнь и жизнь близких из-за пандемии, какие трудности возникают во время борьбы с хитрым и коварным врагом, который не щадит ни молодых, ни пожилых людей.

- Рустем Разябович, кому Вы оказывали медпомощь до пандемии? И кого спасаете сейчас?

— В прошлой мирной жизни в отделении реанимации и интенсивной терапии оказывалась помощь пациентам кардиопрофиля (кардиореанимация), плюс всегда был септический блок для пациентов с гнойными осложнениями. В нашем отделении 12 коек, и если считать сестринский, врачебный и санитарский персонал, то всего нас около 50 сотрудников.

Коронавирус может затронуть любого. Конечно, в группе риска пациенты с сахарным диабетом, сердечно-сосудистыми заболеваниями, заболеваниями дыхательной системы и почек. Но есть и абсолютно молодые, работоспособные люди 20-30 лет, и даже 16-летние подростки. Разброс поражения огромный. Лежат пациенты любого возраста – и мужчины, и женщины, особой разницы нет.

К нам попадают пациенты в состоянии средней тяжести и тяжелом. В легком состоянии пациенты лечатся амбулаторно. Реанимация – это наиболее тяжелые пациенты с поражением легких от 80 до 100 процентов.

- Когда Вы поняли с приходом пандемии, что не будет теперь так, как прежде, в том числе в медицинской сфере?

— Наша больница приобрела большой опыт в 2009 году во время эпидемии так называемого свиного гриппа. Как раз наша реанимация была одним из центров оказания помощи, наши сотрудники и мы в том числе столкнулись с тяжелой вирусной пневмонией воочию, одними из первых в республике. А когда началась пандемия коронавируса, которая нас еще не коснулась, в феврале-марте мы уже понимали, что скоро эта волна дойдет и до нас. И вот эта болезнь пришла, пришла надолго, и, скорее всего, никуда уже не денется. Мы к этому готовились. Зимой и весной этого года, спасибо нашей администрации, больница стала формировать резервы, в том числе людские, а также аппаратуры, кислорода.

В больнице провели огромную подготовительную работу, развернули инфекционную реанимацию на 30 коек. При необходимости, мы можем развернуть еще 20 реанимационных коек.

- Когда закрутилась вся эта история с коронавирусом, был ли в больнице отток врачей, медперсонала?

— Эпидемию коронавируса мы восприняли очень близко, как практически начало боевых действий, нам объявили войну. Поэтому отношение было такое, что всякие эмоции, желания и личные хотения отошли на второй план. Мы провели мобилизацию всех резервов. На первое место вышла работа. Да, первой реакцией у людей был страх, но он исчезал, когда начинали работать. То есть, когда заходишь в «грязную зону», страх исчезает, уже боишься только за пациентов, о себе практически не думаешь. По кадрам – запас есть, мы проводим ротацию, потому что очень тяжело работать непрерывно. Человек должен поработать, отдохнуть в мирной жизни и потом, если он имеет силы и возможности, заходит снова в «грязную зону». Проблем с кадрами у нас нет, желающих работать в зоне достаточно. Я даже не скажу, что за деньги, если только из-за них, то он недолго задерживается, основная причина все же – оказание помощи.

- Вы практически постоянно находитесь в зоне риска, удалось ли уберечь себя и близких от этой болезни?

— Моя семья, супруга, дочь и я, не болели ковидом. К счастью, нас эта болезнь не коснулась. Жена – моя боевая подруга, тоже работает врачом, но не в COVID-госпитале. Они, конечно, понимают всю эту опасность, очень сильно переживают, но во всем поддерживают. Мои родители – тоже врачи, в возрасте 80 лет. Мы вместе в марте, еще в самом начале эпидемии, провели семейное совещание, и в апреле они ушли на самоизоляцию. Как не прискорбно, общаемся дистанционно, по телефону.

— Самое главное в медицинской профилактике – это думать. Когда находишься в «красной зоне», следует соблюдать все меры предосторожности: правильно надевать СИЗы, соблюдать все меры защиты, ни в коем случае не снимать маску, очки. При выходе из зоны правильно обрабатываться. В бытовых условиях: стараться избегать мест массового скопления людей, носить маску, тщательно мыть руки с мылом, промывать носовые ходы и горло хотя бы водой из-под крана. Важно гулять минимум два часа на улице. Следует правильно питаться, не курить, категорически не рекомендую прием алкоголя – это резко снижает иммунитет. Стараться высыпаться, но нам это, к сожалению, мало удается. И, конечно, быть на позитиве.

- Что в новых реалиях в Вашей профессиональной деятельности вызывает сложности? Возможно, это работа в защитных костюмах либо пациенты, обреченные на смерть.

— К СИЗам привыкаешь довольно-таки быстро. Да, бывает, испытываешь дискомфорт, но после второго-третьего захода это уже делаешь автоматически. СИЗы теперь хорошие, практически не ощущаем неудобства. Очень тяжело то, что болезнь многоликая. Сейчас картина заболевания изменилась в корне: то, что было у нас весной и то, что было летом, не сравнить с тем, что происходит сейчас. Тяжелых случаев стало больше, болеет очень много молодых. Если весной-летом наиболее тяжелые случаи были в категории пациентов старше 60 лет, то теперь это и 30-летние, и 20-летние, болеют и дети. Очень много тяжелых случаев, такие пациенты попадают к нам в реанимацию, к сожалению, некоторые из них погибают. Буквально, разговариваешь с пациентом, через 5-10 минут его может не быть. Все развивается мгновенно, внезапно и надо быть готовым к изменениям в любую секунду. Болезнь не отпускает, даже на фоне полного выздоровления и общего благополучия может случиться срыв. И такое ощущение, что ведешь борьбу не с вирусом, а с каким-то одушевленным существом, которое постоянно идет на уловки, ищет другие пути, приходится быть в постоянном цейтноте, напряжении, стараться искать разные варианты и лечения, и терапии. Коронавирус многоликий, постоянно меняется. Мы непрерывно находимся на связи с коллегами из других городов, из Москвы, Санкт-Петербурга. Они с нами солидарны, также сообщают, что ситуация сейчас совсем иная, чем была весной.

- Работа в «красной зоне», тем более в реанимации, подразумевает неминуемую встречу со смертью…

— Я помню всех пациентов, кто скончался. Естественно, помню их лица, имена… Даже за 20 лет работы к этому нельзя привыкнуть. Это всегда шок, любая смерть – шок. Помню и первого своего пациента, который скончался от коронавируса. Причем мы с ним боролись до конца: он меня подбадривал, я его подбадривал. Такое ощущение, что мы вместе были на одном плоту, но, к сожалению, он погиб, а я продолжаю работать. Ему было 62 года…

- Говорят, что так или иначе, но эта болезнь коснется всех, все рано или поздно переболеют. Вы согласны с этим?

— Была теория коллективного иммунитета в Швеции, Норвегии, что все должны переболеть, тогда все будет хорошо. Но если сравнить летальные случаи, то мы получим нехорошие цифры. Думаю, человечество не готово заплатить такую большую цену за эту теорию. Поэтому единственный выход победить пандемию, кто бы что ни говорил, хотели — не хотели, боялись – не боялись, это вакцинация. Если будет вакцинировано более 50% населения, то тогда пандемии можно будет не бояться.

- Тогда развейте мифы о вакцинации: первый – через вакцину хотят заразить незаражённых, второй – коронавирус постоянно мутирует, как же можно под него создать подходящую вакцину?

— По поводу мутации вируса. Тут можно сравнить с гриппом. Я всегда также был за вакцинацию против гриппа. У нас есть опыт борьбы с тяжелыми вирусными пневмониями, и когда к нам попадали привитые от гриппа пациенты, они практически все выживали. И если были у нас за последние 10-15 лет случаи неблагоприятные от вирусных пневмоний, это были все пациенты, которые были не привиты. И вы прекрасно понимаете, что штаммы вируса гриппа мутируют ежегодно.

По поводу ковида. Во-первых, ко всему нужно относиться спокойно, трезво, с умом. Естественно, если у пациента есть тяжелое хроническое заболевание, если, допустим, пациент только что переболел вирусной пневмонией, ковидом, то тогда острой необходимости прививаться в данный момент нет. Возможно, нужно сдать некоторые анализы, стабилизировать состояние по основному заболеванию, цифры сахарного диабета, давление и так далее. Не следует делать прививку, если анализы показали хорошие титры антител к ковиду. То есть, сломя голову вакцинироваться прямо сейчас не стоит. Но целенаправленно, выборочно, с холодным рассудком, разумно это делать нужно.

Что касается первого мифа, то это бред. Мы живем в открытом обществе, мы подкованы и юридически, и социально. Ни одна фармкомпания не будет выпускать какой-либо продукт, который потенциально опасен. Мы понимаем, что в основе вакцины давно отработанная схема, технология производства вакцин. Закладываются отдельные участки вируса – не сам вирус, инактивированные частицы могут вызывать ответную иммунную реакцию, но никак не заболевание. Поэтому этого не стоит бояться. Возможно, будут какие-либо реакции, типа слабости, повышения температуры – это говорит о том, что организм отреагировал, прививка пошла на пользу.

- Проводятся ли сейчас в больнице №22 плановые операции? Оказывается ли помощь экстренным больным?

— В нашей больнице два больших корпуса. Один корпус полностью отдан под «красную зону», ковидную, во втором корпусе – «чистая зона», где работает сосудистый центр, в котором оказывается помощь пациентам с кардиологической патологией, с нарушением мозгового кровообращения, то есть это острые инсульты, инфаркты. Далее работает травматология, где проводятся плановые операции в большом объеме по протезированию суставов, работает нейрохирургия, где проводятся как плановые, так и экстренные операции. То есть у нас разграничены потоки в «красную зону» и в «чистую зону». Есть и реанимация, которая работает в «чистой зоне» и в «грязной зоне».

- А Вы не хотели бы вернуться в «чистую зону»?

— Вот когда война закончится – вернусь.

- Рустем Разябович, большое спасибо за интересную и содержательную беседу!